«Теперь ты навсегда человек с “пятном”, ты в заложниках статуса иноагента»
14 мая Парламент Грузии принял закон об иностранных агентах, несмотря на протесты тысяч людей на улицах. Два месяца назад такой же закон был принят в Кыргызстане. Правозащитники и журналисты называют эти законы аналогами российского закона об иноагентах, и считают его ограничивающим их профессиональную деятельность. В Казахстане с 2023 года публикуется реестр лиц, получающих иностранное финансирование. Разбираемся, как продолжать свою деятельность с клеймом «иностранного агента» и чем опасна тенденция распространения этого закона в странах Центральной Азии.
Автор Таисия Королева
Списывай, но не точь-в-точь : Иноагенты и инопредставительство в Кыргызстане
Согласно документу, принятому в Кыргызстане, «иностранными представителями» будут считаться НКО, получающие деньги из других стран, а также пытающиеся повлиять на политику и общественное мнение. Эти поправки вводят уголовную ответственность за создание или участие в организации, которая «побуждает отказываться от исполнения гражданских обязательств». Наказание за это — штраф от 50 тысяч до 100 тысяч сомов (примерно 250 000-500 000 тенге — прим. ред.) или лишение свободы до 10 лет. Правозащитники отмечают, что эта формулировка слишком расплывчата и может привести к тому, что в стране любое гражданское недовольство станет вне закона.
Factcheck.kg провел анализ кыргызстанского закона и его российского аналога. Совпадение текстов двух разных документов составило около 70%. Согласно анализу, в некоторых случаях тексты отличаются только названиями стран или всего одним словом. Более того, шесть из 17 поправок в закон были скопированы на 100%.
Журналистка Kloop Айдай Иргебаева пояснила, что отдельные депутаты поднимали вопрос такого сходства. Но инициаторы защищали свой законопроект ссылками на американскую версию:
«Дело в том, что закон будет работать также, как в России: там также говорили изначально, что этот закон касается только организаций и не коснется физлиц, но в данный момент в России есть доярка-иноагент». (Айдай имеет в виду Елену Агафонову, она работает дояркой в Тульской области. Минюст России признал её иноагентом за то, что она помогала девочке Маше Москалевой, её отца задержали за антивоенный рисунок дочери — прим. ред.).
При этом, по словам Айдай, некоторые кыргызстанские депутаты сами подпадают под определение «иноагента». Например, Надира Нарматова, главный инициатор закона, сдает здание в Оше российскому консульству, что формально делает её получателем иностранного финансирования. Сама Нарматова прокомментировала это так:
«Этот законопроект не имеет отношения к моей личной жизни. Мы опоздали. Если бы закон мы приняли 10 лет назад, то не было бы таких вопросов, как у вас, и не было бы продажных людей в государстве. Этот закон принимается ради безопасности, мира и независимости государства. Вы езжайте в США, где живёт ваша семья, и задавайте вопрос, почему вы приняли закон в 1938 году. Задавайте вопрос в Великобритании, Европе. Не переходите к моей личной жизни. В 2009-м я взяла здание в Оше в кредит, до сих пор плачу его, уже 14 лет. Я, как рядовой гражданин, сдала его в аренду. Его использует российское Генконсульство на законных основаниях».
«Люди просто не смогут получать ту помощь, что раньше»
2 апреля президент Кыргызстана Садыр Жапаров подписал закон об иноагентах и пообещал не преследовать международные организации. Однако после этого фонд Сорос–Кыргызстан заявил о прекращении своей деятельности спустя 30 лет работы в стране. Фонд поддерживал проекты инклюзивного образования, например, организацию помощи детям с нарушением слуха или с синдромом Дауна.
Айдай Иргебаева рассказала о том, с какими проблемами столкнется кыргызское общество и разные общественные организации после принятия закона. По её словам, мало кто понимает, сколько на самом деле работы выполняют подобные организации.
«Независимые правозащитники и организации, которые помогают людям с ВИЧ, туберкулёзом и другими болезнями, появились, потому что государство само не справлялось с этими проблемами. Как только закон заработает, и за сотрудничество с иноагентами будут наказывать и запугивать, люди не смогут получать эту помощь», — рассказала Иргебаева.
Журналистка считает, что власти Кыргызстана продвинули закон для того чтобы все средства от международных организаций поступали напрямую государству, а не локальным организациям. Она рассказала, что ранее все средства на борьбу с ВИЧ и другими серьёзными заболеваниями направлялись государству. Однако при распределении этих средств был высокий уровень коррупции, а число людей с ВИЧ продолжило расти. Тогда деньги начали направлять не властям, а локальным организациям.
«Государство, где настолько высокий уровень коррупции, что у нас один завод обещали построить 12 лет, потратили все деньги, которые были выделены на него, и так и не построили. Страна, в которой мусорный полигон тушили 10 лет, но он так и не потушен (17 мая мэрия Бишкека заявила, что потушить пожар удалось — прим. ред.). Власти хотят, чтоб деньги попадали государству, а на то, будут ли люди получать лекарства и знания — им плевать», — считает Айдай Иргебаева.
Помимо этого, закон принят для давления на независимую журналистику. Независимые СМИ часто обвиняют в продажности и зависимости за получение грантов, а пропаганда направлена на обвинение в получении средств от иностранных доноров.
«Когда на журналистов хотят надавить, их обвиняют в меркантильности и в том, что они работают не бесплатно. Но все на свете стоит денег: аппаратура, дорога, еда, наша работа. Мы не работаем бесплатно, потому что никто на свете не работает бесплатно, кроме рабов», — объяснила Иргебаева.
Что происходит в Грузии
Парламент Грузии всё-таки подписал закон «О прозрачности иностранного влияния», несмотря на массовые протесты граждан. Этот закон касается организаций, 20% годового дохода которых составляет иностранное финансирование. Такие организации будут называться «проводящими интересы иностранной силы» и должны будут регистрироваться и сдавать публичную финансовую декларацию. За нарушение грозит штраф в размере 25 тысяч лари (около 4 миллионов тенге — прим. ред.).
Грузины около двух месяцев протестуют принятию этого закона. 11 мая, на акцию по случаю Дня Европы, в центр Тбилиси на протест вышло более 100 тысяч человек. А 13 мая студенты более 30 вузов Грузии объявили забастовку и провели марш до здания грузинского парламента. Некоторые преподаватели также поддержали своих студентов.
Президентка Грузии Саломе Зурабишвили наложила вето на закон «О прозрачности иностранного влияния». При этом она отметила, что закон противоречит устремлениям Грузии. 28 мая грузинский парламент преодолел вето президентки большинством голосов. На фоне решения депутатов тысячи протестующих собрались у здания парламента, сообщает Paper Kartuli.
Американский закон об иноагентах
Российские власти часто ссылаются на американскую версию закона об иноагентах — FARA (Foreign Agent Registry Act — прим. ред.), которая была принята ещё в 1938 году. США действительно ввели этот термин раньше всех, а их закон требовал, чтобы иностранные организации, осуществляющие политическую деятельность, раскрывали источники своего финансирования и регистрировались в министерстве юстиций. Закон был направлен на борьбу с пропагандой нацистской Германии. Но уже в 1966 году его действие сильно ограничили: теперь FARA касается организаций, которые напрямую управляются иностранным государством и лоббируют его интересы. Иностранным агентом в США признано, например, российское СМИ Russia Today.
Критической разницей является также то, что в США иностранными агентами не могут быть признаны физические лица, а также организации гуманитарной помощи, связанные с искусством, образованием, наукой, религией. А также иностранные СМИ, не связанные с государством.
Как закон пришел в страны постсоветского пространства
Как кыргызский, так и грузинский законы берут своё начало не с американской версии, а с российской. Там закон приняли в 2012 году, на тот момент он распространялся исключительно на организации, получающие иностранное финансирование. В 2017 году действие закона распространилось и на СМИ. Тогда же российский Минюст пообещал, что эта мера не будет касаться российских ресурсов:
«Эта мера не может быть распространена на российские СМИ, в том числе на российские СМИ с иностранным участием. Такие средства массовой информации не подпадают под действие федерального закона», — сообщалось тогда в пояснении к закону.
Сейчас более 40% всего реестра иноагентов составляют СМИ. С 2020 года иностранными агентами стали объявлять не только юридические лица, но и обычных людей. Как правило, независимых журналистов, правозащитников и активистов. Также в реестре есть и артисты, такие как Моргенштерн, Noize MC или Монеточка. В 2022 году Путин подписал очередные поправки в закон об иноагентах: с того момента стало необязательным получать иностранное финансирование, хватает «распространения иностранного влияния». Согласно этим же поправкам, иноагенты больше не могут преподавать, организовывать мероприятия, получать государственное финансирование и участвовать в госзакупках. Последний закон подписан в 2024 году, и он запретил покупать у иностранных агентов рекламу.
Каково жить со статусом иностранного агента
Мы поговорили с Ольгой Чураковой, российской журналисткой и соавторкой подкаста «Привет, ты иноагент» о том, как изменилась её жизнь после признания иностранным агентом. Сейчас она и её коллега Соня Гройсман (её российский Минюст также признал иностранным агентом — прим. ред.) создают подкасты «Привет, ты иноагент» и «Сестры». Ольга поделилась, что идея запустить подкаст пришла именно после обретения нового статуса, как средство саморефлексии и терапии:
«Мы начали “привет, ты иноагент” как документальный сериал о том, во что превратилась наша жизнь после признания. Сейчас это проект для всех, кто чувствует себя немного иноагентом — в семье, на работе, в обществе. Мы рассказываем о том, что нас больше всего волнует. Мы по-прежнему очень любим свою страну (и ненавидим государство), и знаем, что в ней очень много людей нуждаются в том, чтобы их истории были кем-то услышаны. А значит, наша шлюпка будет плыть, сколько сможет!».
С момента получения нового статуса Ольге пришлось уехать из России из-за рисков преследования. Журналисткой-расследовательницей работать она больше не могла, но и найти работу также не получалось: никто не хочет трудоустраивать иностранного агента.
«Жизнь разделилась на “до и после”: если до признания у тебя были ещё какие-то варианты в жизни, то теперь ты навсегда человек с этим “пятном”, ты в заложниках этого статуса. В России оставаться невозможно из-за рисков сесть в тюрьму, но и за её пределами ты не сильно кому-то нужен. Необходимо перепридумать свою жизнь заново, чем мы и занимаемся», — рассказывает Ольга.
Правозащитники называют российский закон антиконституционным, так как он «посягает на базовые конституционные права, а оспорить его применение в суде будет почти невозможно». Ольгу признали иностранным агентом за репост новости в Facebook о том, что медиа Vtimes признали иноагентом. В итоге и само Vtimes закрылось из-за нового статуса.
Российский закон также обязывает всех иностранных агентов ставить так называемую «плашку» при распространении информации. Это надпись, уведомляющая, что лицо признано иностранным агентом и внесено в реестр. Плашка должна быть шрифтом в два раза больше основного текста и идти впереди последующей информации. За отсутствие этого указания наказывают штрафом. Но многие иноагенты сознательно отказываются от соблюдения этой нормы, считая это нарушением собственных прав. Ольга же продолжает специально указывать иноагентсткую плашку:
«Мы продолжаем это делать, хотя это больной вопрос — многие иноагенты отказались от неё после отъезда из России. Я ставлю её, потому что не хочу, чтобы Минюст сделал меня уголовницей собственными руками — я не собираюсь им ни в чем помогать, поэтому играю эту иноагентскую роль до конца. Для меня это манифест и напоминание остальным о том, что этот статус существует и он дискриминационный».
Одно из недавних нововведений в закон — это запрет покупать рекламу у людей и организаций с таким статусом. Эта норма поставила под вопрос независимую журналистику: некоторые проекты сократили свой штат, другие заявили о полном прекращении деятельности. Ольга поделилась, что в её проекте и так не было рекламы с начала войны, и они финансируют свою деятельность полностью за счёт донатов и небольших исследовательских стипендий.
«Сколько ещё это будет законно — неизвестно. Продолжать делать независимую журналистику — это как пытаться спасти маленькую шлюпку в шторм с одним веслом. Мы просто ждём рассвета», — поделилась Ольга.
Стоит ли опасаться казахстанцам
C 2023 года в Казахстане публикуется реестр лиц, получающих иностранное финансирование. НПО, получающие деньги от международных организаций, должны сдавать отдельные отчеты ещё с 2018 года, но в 2023 году список стал публичным. В него попали такие СМИ и организации, как Masa Media, «Еркіндік қанаты», MediaNet и PaperLab. Комментируя этот закон в марте 2022 года, экс-министр информации Аскар Умаров заверил, что казахстанские СМИ не будут подвергаться гонениям из-за иностранного финансирования. В самом Минфине объяснили, что опубликовали реестр «для повышения прозрачности».
Казахстанские правозащитники высказывали тревогу в связи с таким действием Минфина. Адиль Джалилов считает, что это решение является показателем российского влияния и аналогом закона об иноагентах. По мнению Айдай Иргебаевой, любые подобные законы в итоге приводят к тому же, что случилось в России, то есть к полному контролю деятельности и жизни «неугодных» власти активистов. «В Кыргызстане будет то же самое, что и в России. И так будет во всех странах, у кого принимаются подобные законы. Когда депутаты говорят, что в США закон такой же, они нагло лгут. В Америке закон этот работает в отношении лоббистов, а не журналистов и правозащитников», — объяснила Иргебаева.
Помимо этого, в казахстанском законе «О масс медиа», который недавно принял Мажилис, содержатся нормы, позволяющие отказывать в аккредитации иностранным СМИ «в случае угрозы национальной безопасности Республики Казахстан». Законопроект ещё должен пройти два чтения в Сенате, при которых в него могут внести изменения.
