Сочетая академизм и современные практики

Площадка для перформанса

Как рассказала художественный руководитель и главный режиссёр театра Наташа Дубс, спектакль «Сказки Венского леса» – это совместная работа с Гёте-Институтом Казахстана, с которым ­театр уже много лет поддерживает партнёрские связи.

– Режиссёр из Германии Тильман Хекер относится к числу режиссёров, которые воспринимают театр как движение, как ритм, как способ самовыражения. При сохранении сюжета пьесы Хорвата «Сказки Венского леса» наша постановка – это не драматический спектакль в его классическом понимании, скорее, это действо, которое ведёт тебя через какие-то события. Постановка получилась очень трогательной, жизненной, рассказывающей о том, как мы порой не понимаем друг друга, – поясняет она.

Республиканский немецкий театр работает в основном по лекалам западного образца, а это, по словам Наташи Дубс, как правило, площадка для искусства перформанса. Это форма современного искусства, где художник использует своё тело, пространство и время как основные инструменты для самовыражения.

Кстати сказать, в этой же стилистике работают в творческой лаборатории театра и молодые актёры – студенты Академии искусств им. Т. Жургенова. Сейчас они ставят танцевальный спектакль по рассказам американского драматурга Теннесси Уильямса, а также сказку «Три толстяка» Юрия Олеши.

– Перформанс – основная тенденция современного немецкого театрального искусства. Его фишка в том, что спектакль строится на элементах постдрамы, пост­театра, где не столько сюжет важен, сколько различные ассоциации и параллели, столь же разно­образные, как этот мир – то, что улавливается взглядом или ухом. Это жизнь глазами и восприятием художника или режиссёра, – добавляет Наташа Дубс.

Казахские мотивы на немецкой сцене

Хотя репертуар немецкого теат­ра строится в основном на западной драматургии, он обращается и к произведениям казахстанских авторов. Например, одной из самых ярких работ в этом плане является спектакль «Карагоз» по пьесе Мухтара Ауэзова, соз­данный несколько лет назад в содружестве с Гёте-Институтом, который впервые в мире перевел это произведение классика казахской литературы на немецкий язык. Причём спектакль шел сразу на трёх языках – немецком и казахском с синхронным переводом на русский.

«Карагоз» с триумфом был показан и на европейских сценах – немецкий театр в числе других творческих коллективов Казахстана принимал участие в Евротуре, который прошел по пяти европейским столицам. Спектаклю «Карагоз» рукоплес­кали зрители Берлина, Парижа, Брюсселя, Вены и Москвы.

Эта тенденция продолжается и сейчас в спектаклях «Wolgakinder» по роману Гузель Яхиной «Дети мои» и «Маленький король» по произведениям Герольда Бельгера.

Спектакль «Wolgakinder» в постановке режиссёра из Германии Алекса Ганс-Куля – это история о трагической судьбе Якоба Ивановича Баха, учителя немецкого языка, представителя поволжских немцев, репрессированных и сосланных в конце 30-х годов в казахстанские степи.

Второй спектакль посвящен памяти замечательного казах­станского писателя Герольда Бельгера, которому в прошлом году исполнилось бы 90 лет. Это рассказ о человеке, который стал своеобразным центром двух великих культур – немецкой и казахской, напоминанием о том, что неважно где ты живешь, важно сохранить свои корни, свою историю.

Ужель та самая Татьяна?

Недавно коллектив театра вернулся с гастролей в Караганде, где зрители увидели три спектакля – «И все про... ВОЙЦЕК», «И все про... ЛИР», а также сказку о Щелкунчике.

Надо сказать, что первые два спектакля о Войцеке и Лире – это части трилогии, в которую также входит спектакль «И все про... ОНЕГИН». Трилогия была поставлена в конце прошлого сезона, но с успехом идёт и в нынешнем. Это тоже перформанс­ные постановки, созданные по мотивам произведений, взятых за основу.

Например, тот же король Лир – это не привычный герой шекспировской трагедии, а обычный человек, перенесенный волею режиссёра в наше время, больной старик, доживающий свои дни в хосписе. Лир блуждает по лабиринтам памяти, где старые обиды сливаются с настоящим, превращая каждый прожитый день в драму, полную внутренних монологов. Свидетелем всего происходящего оказывается врач, который проживает вместе с ним его прошлое. Именно он становится проводником Лира в его последний путь.

В такой же манере авторской интерпретации построен спектакль «И все про… ОНЕГИН». В нём все необычно – нет Онегина, он присутствует только в монологах и диалогах актрис, в спектакле сразу четыре (!) Татьяны, её нянька представлена ведуньей, погруженной в древние поверья, у неё своя свита, которая активно вмешивается в происходящее.

И здесь почти по-блоковски приоткрывается окно в далёкое прошлое с его предсказаниями и суевериями. Помните: «И странной близостью закованный,⁄Смот­рю за тёмную вуаль,⁄И вижу берег очарованный⁄И очарованную даль»?

В этой «очарованной дали» мечется влюбленная Татьяна, дерзнувшая первой объясниться в любви. Она то с отчаянием, то с надеждой, а то и со стыдом пишет Онегину. Это смелое и в то же время робкое признание в любви – основной сюжет спектакля.

– Я очень хотела, чтобы в нём был сказочный Пушкин, а ещё нежность, романтика, любовь к женщине. Ведь, как известно, ­Татьяна, «русская душою», вырос­ла в деревне, среди удивительно красивой и в то же время загадочной природы, поэтому и нянька у нас необычная, она для Татьяны как Арина Родионовна для Пушкина – и рассказчица сказок, в которые сама верит, и советчица, и «подруга дней». Она – часть мира, в котором живёт Татьяна, – рассказывает Наташа Дубс. – Что же касается того, почему у нас сразу несколько Татьян, я бы так сказала – каждый из нас постоянно меняется, то под влиянием обстоятельств, то из-за настроения: сегодня ты весел, а завтра погружен в сомнения. Словно из жары в холод нас бросает от отчаяния к надеж­де… Так же и Татьяна, когда она пишет своё письмо, каждый раз разная. Поэтому, когда я работала с актрисами, мне хотелось, чтобы у каждой из Татьян были свои черты, детали характера, из которых в итоге складывался бы единый образ.

По словам режиссёра, «И все про... ОНЕГИН» – это не иллюст­рация романа, хотя они старались сохранить пушкинский стих. Созданию образа помогает и гениальная музыка Петра Ильича Чайковского. Рефреном звучит и знаменитая ария Татьяны в исполнении Анны Нетребко. Зритель видит красивейшую, умнейшую, добрейшую, чистейшую музыкальную сказку о любви.

В спектакле занят практически весь женский состав театра – Ксения Мукштадт, Жанна Кравченко, Анна Грушницкая, Ольга Ли, Александра Башкатова, Гульназ Молдахмет, Александра Биглер, Татьяна Розенталь, Ярослава Гребенкина, Рената Клетт, Анастасия Лошманова, а также Зангар Ахметказы и студенты 2-го курса КазНАИ им. Т. Жургенова.

Впереди – традиционное Рож­дество, в эти дни театр покажет спектакль «Снежная королева». Что же касается более отдаленной перспективы, то, как сообщила Наташа Дубс, она присматривается к различным драматургам.

– У меня есть блокнот, он уже старенький, истрепанный, где записаны имена авторов, названия произведений, персонажи, я его изредка перелистываю, – говорит она. – Если его приоткрыть, то ближайшие страницы – это ­ибсеновская Нора и «Синяя птица» Метерлинка. Герои этих произведений уже начинают проявляться в моем воображении в образах и деталях.